Айзек Азимов - Основание [Академия]
– Ладно, – кивнул Мэллоу, – если я не смог убедить одного, попытаемся убедить другого. Сатт ждет в приемной.
Мэллоу и Сатт не встречались более двух лет – то есть со дня процесса. Внешне все выглядело по-прежнему, без видимых перемен, если не считать неуловимого ощущения, что за это время правитель и оппозиция кардинально поменялись местами.
Сатт сел в кресло. Руки он не подал.
Мэллоу предложил гостю сигару. Затем сказал:
– Вы не возражаете против присутствия Джаэла? Он искренне надеется на компромисс. Так что если мы перейдем границы вежливости, он сыграет роль посредника.
Сатт пожал плечами.
– Компромисс для вас – лучший выход, Мэллоу. Однажды я уже предлагал вам изложить ваши условия. Но я надеюсь, вы понимаете, что сегодня мы на противоположных рубежах?
– Совершенно верно.
– Тогда сообщаю мои условия. Я требую с вашей стороны отказа от порочной политики экономического шантажа и возвращения к проверенной политике наших предков.
– То есть вы имеете в виду завоевания через жреческий корпус и миссионерскую деятельность?
– Да.
– И это условия для компромисса?
– Да.
– Так… – Мэллоу зажег сигару и медленно раскуривал ее до тех пор, пока кончик не стал ярко-красным. – В эпоху Хардина, когда установление диктата путем миссионерства являлось новшеством, такие люди, как вы, Сатт, были противниками нового. Сегодня такая политика опробована и испытана – и она вполне устраивает Джорина Сатта. И теперь ответьте мне, каким образом вы собираетесь спасать ситуацию?
– Вашу ситуацию. Я не приложил к ней рук.
– Допустим. Если вам больше нравится ваша формулировка, считайте, что я согласен.
– Очевидно, что требуются смелые решительные действия. Удовлетворяющее вас затишье для всех смертельно. Оно подтверждает нашу слабость перед всеми мирами Периферии. Если же мы не проявим силу, там найдется множество стервятников, которые тут же кинутся на труп в надежде урвать свой кусок падали. И вы не можете не понимать этого. Ведь вы со Смирно?
Мэллоу не обратил внимание на многозначительность финала.
– А если вы разобьете Кореллию, – спросил он, – что тогда станете делать с Империей? Ведь настоящий наш враг – она?
У улыбающегося Сатта задрожали уголки рта.
– Ну как же?! Ваш отчет о визите на Сайвенну был всеобъемлющ! Вице-король Норманского сектора заинтересован в расколе Периферии, но это для него не главное. Он не рискнет поставить на карту провинции, в окружении десятка враждебных соседей и имея под боком Императора, против которого собирается взбунтоваться. Это ваши собственные слова.
– Если вице-король сочтет нас достаточно серьезным противником, Сатт, то он может рискнуть. Ведь тогда мы – реальная опасность. А мы дадим ему повод так думать, если уничтожим Кореллию мощным открытым ударом. Так что приходится хитрить…
– Приведите пример.
– Сатт, – Мэллоу откинулся на спинку кресла, – я даю вам шанс. Вы мне не нравитесь, но использовать вас я могу. Так что я посвящу вас в свои планы, а там вы можете выбирать – присоединиться ко мне и получить пост в кабинете или отправиться в тюрьму, заняв пост святого мученика.
– Вы уже пытались использовать такой трюк…
– Но я не настоял на нем. А сейчас такое время пришло.
Мэллоу прищурился.
– Слушайте. Во время первого приземления на Кореллию я купил Командора Эспера всякой ерундой и приборами из стандартного арсенала любого торговца. Вначале я хотел за счет этого попасть на сталелитейный завод. В этом я преуспел, но дальше у меня не было планов. Я получил необходимую информацию. Но лишь посетив Империю, я понял, какое мощное оружие – торговля. Мы вошли в период кризиса Селдона, Сатт, а преодолеть подобный кризис может не отдельный человек, но историческая закономерность. Планируя прогресс нашей истории, Хари Селдон не рассчитывал на героев. Он рассчитывал на обширные внутренние течения в социуме и экономике. Так что каждый реальный кризис должен решаться теми средствами, которые есть в наличии. У нас в наличии – торговля!
Сатт скептически поднял бровь и влез в создавшуюся паузу.
– Возможно, я глуп, но ваша лекция не особенно просветила меня.
– Скоро просветитесь, – сказал Мэллоу. – Поймите, что мы недооцениваем торговые отношения. Мы надеялись исключительно на жрецов, находящихся в сфере нашего влияния. А это не правильно. Вот в этом и состоит мой вклад в политику Периферии. Торговля без религии! Только торговля! И ее сил достаточно. Давайте поговорим просто и конкретно.
Кореллия вступила с нами в войну. Следовательно, мы прекратили с ними торговать. И теперь я свожу разъяснения к простой арифметической задаче.
Мы внедрили у них атомную энергетику, и последние три года экономика базировалась лишь на проданной нами технике. Поставляем ее опять же только мы. И как вы думаете, что случится, когда крохотные атомные генераторы станут барахлить, ломаться, и различные устройства одно за другим станут выходить из строя? Первыми будут мелкие бытовые приборы. Вы ненавидите наше затишье, но через полгода атомный нож домохозяйки не захочет резать мясо. А печь перестанет жарить. Моечная машина откажет в стирке. А в летнюю жару откажет кондиционер и регулятор температуры. Что дальше?
Он подождал. Сатт равнодушно ответил:
– Ерунда. Во время войны люди способны обойтись и без этого.
– Конечно. Они согласны отправить детей на страшную гибель в разбитых кораблях. Они терпят бомбежки врага, питаются черствым хлебом и пьют протухшую воду. Они живут в бомбоубежищах. Но затишье будет продолжаться.
И в его нудном болоте трудно обойтись без привычных мелочей. Бомбардировок нет. Трудностей тоже нет. Битвы отсутствуют. Но есть не режущий нож, не работающая печь, и промерзший насквозь дом. Это раздражает. Начнется ропот.
Сатт спросил медленно и с крайним любопытством:
– На этом вы построили свои расчеты? Надежда на восстание домработниц? Жакерия клерков? Бунт мясников и бакалейщиков, схвативших хлебные ножи и кричащих: «Верните нам стиральные машины фирмы „Мэллоу и К°“?!
– Нет, – нетерпеливо перебил его Мэллоу, – я не жду ничего подобного. Но я ожидаю недовольства, охватывающего все большие слои населения.
– Какие еще слои?
– Фабриканты, производственники, экономисты Кореллии. Через два года того же затишья на их предприятиях машины выйдут из строя. Все отрасли, где устаревшее оборудование было заменено на новое – проданное нами! – потерпят жесточайший крах. Вся тяжелая промышленность одновременно останется не у дел, и кроме нашего неработающего оборудования у них не будет ничего.
– Но их промышленность и до вашего появления работала достаточно продуктивно.
– Работала… Но прибыли были в двадцать раз меньше сегодняшних. Кстати, даже без учета возвращения в доатомное состояние, а это весьма дорого. Сколько может продержаться воинственный Командор против промышленников, финансистов и простых сограждан?
– Сколько угодно. Если, конечно, сообразит закупить новые атомные генераторы в Империи.
Мэллоу довольно засмеялся.
– Вы ошибаетесь, Сатт, причем точно так же, как ошибается Командор Эспер. Вы тоже ничего не поняли. Поймите, Империя не в состоянии заменить что бы то ни было. Их ресурсы всегда были слишком огромны. Империя ведет счет на планеты, системы, звезды. Они мыслят колоссальными категориями, и генераторы их гигантские… в отличие от наших. Наш крохотный Фонд, изолированный от всех, всегда жил в режиме жесточайшей экономии. Наши генераторы не превышали размеров большого пальца – на большее у нас просто не хватило бы металла. И мы сумели разработать новые методы и новую технологию, а Империя не может перенять их, поскольку их деградация опустилась ниже черты, от которой еще возможен возврат. Они не развиваются, они сохраняют. Ясно?!
Создавая гигантские атомные щиты для городов, кораблей, миров, они так и не сумели сотворить такое же укрытие для одного человека. Я видел их двигатели для обеспечения электроснабжения городов – они размером с пятиэтажный дом! А наши можно разместить в моей комнате! Я там заявил одному специалисту по атомной энергетике, что контейнер величиной с грецкий орех содержит ядерный генератор – так он чуть не подавился собственной слюной прямо на месте.
Но сейчас они даже не в состоянии разобраться, как же работают их собственные гиганты. Все машины вот уже множество поколений работают в автоматическом режиме, а присматривающие за ними люди превратились в членов полурелигиозной наследственной касты техников. И если во всей этой махине перегорит какая-нибудь микроскопическая трубка, они будут беспомощнее новорожденных!
Вся наша война – война между Империей и Фондом, война между двумя системами – это сражение великого и крошечного! Они пытаются взять под контроль новый мир и предлагают взятку. Взятку в виде огромного крейсера!
